
такие дела
мимо остановок с застывшим желанием встретиться,
мимо сломанных подоконников, отпечатавших лики святых,
мимо гнусавых переводчиков,
по штуке на каждого космонавта в стиральной машине,
по два - на каждую нерождённую балерину.
только так: в молоко, в загулявшую пену, в смешанные краски,
на ходу раскрываясь жёлтыми лепестками,
сворачиваясь невероятного цвета бутонами
в руки, в тёплые, пахнущие солью руки.
знай, что люди, говорящие правду в переходах метро, не попросят мира.
капли, взорванные жизнью внутри, не растекутся дождями.
тридцать струн-волос, всполошенных ветром, не проронят ни звука.
комендантский час для бумажных корабликов по реке не отменят.
нужно по пальцам: грозовой перевал - плечо, катализатор - слова.
вся эта химия только и может, что смешиваться и распадаться.
в таблицах, приснившихся мне - ты, спонтанные поезда, обещание отыскать свой полюс,
красный кирпичик, белая сладость, топографический бог.
мимо сломанных подоконников, отпечатавших лики святых,
мимо гнусавых переводчиков,
по штуке на каждого космонавта в стиральной машине,
по два - на каждую нерождённую балерину.
только так: в молоко, в загулявшую пену, в смешанные краски,
на ходу раскрываясь жёлтыми лепестками,
сворачиваясь невероятного цвета бутонами
в руки, в тёплые, пахнущие солью руки.
знай, что люди, говорящие правду в переходах метро, не попросят мира.
капли, взорванные жизнью внутри, не растекутся дождями.
тридцать струн-волос, всполошенных ветром, не проронят ни звука.
комендантский час для бумажных корабликов по реке не отменят.
нужно по пальцам: грозовой перевал - плечо, катализатор - слова.
вся эта химия только и может, что смешиваться и распадаться.
в таблицах, приснившихся мне - ты, спонтанные поезда, обещание отыскать свой полюс,
красный кирпичик, белая сладость, топографический бог.